Page 307 - М&Мm

Он побежал. По временам ему прихо-
дилось валиться прямо в пыль и лежать
неподвижно, чтобы отдышаться. И так он
лежал, поражая проезжающих на мулах
и шедших пешком в Ершалаим людей.
Он лежал, слушая, как колотится его
сердце не только в груди, но и в голове и
в ушах. Отдышавшись немного, он вска-
кивал и продолжал бежать, но все мед-
леннее и медленнее.
Когда он наконец увидал пылящую вдали
длинную процессию, она была уже у под-
ножия холма.
– О, бог... – простонал Левий, понимая,
что он опаздывает. И он опоздал.
Когда истек четвертый час казни,
мучения Левия достигли наивысшей
степени, и он впал в ярость.
Поднявшись с камня, он швырнул на
землю бесполезно, как он теперь думал,
украденный нож, раздавил флягу ногою,
лишив себя воды, сбросил с головы кефи,
вцепился в свои жидкие волосы и стал
проклинать себя.
Он проклинал себя, выкликая бессмыс-
ленные слова, рычал и плевался, поносил
своего отца и мать, породивших на свет
глупца.
Видя, что клятвы и брань не действуют
и ничего от этого на солнцепеке не
меняется, он сжал сухие кулаки, зажму-
рившись, вознес их к небу, к солнцу,
которое сползало все ниже, удлиняя тени
и уходя, чтобы упасть в Средиземное

-307-