Page 400 - М&Мm

поясок – все это посыпалось на пол, и
Наташа всплеснула освободившимися
руками.
– Что, хороша? – громко крикнула
охрипшим голосом Маргарита
Николаевна.
– Как же это? – шептала Наташа,
пятясь, – как вы это делаете, Маргарита
Николаевна?
– Это крем! Крем, крем, – ответила
Маргарита, указывая на сверкающую
золотую коробку и поворачиваясь перед
зеркалом.
Наташа, забыв про валяющееся на полу
мятое платье, подбежала к трюмо и
жадными, загоревшимися глазами
уставилась на остаток мази. Губы ее
что-то шептали. Она опять повернулась
к Маргарите и проговорила с каким-то
благоговением:
– Кожа-то! Кожа, а? Маргарита
Николаевна, ведь ваша кожа светится.
– Но тут она опомнилась, подбежала к
платью, подняла и стала отряхивать его.
– Бросьте! Бросьте! – кричала ей
Маргарита, – к черту его, все бросьте!
Впрочем, нет, берите его себе на память.
Говорю, берите на память. Все забирайте,
что есть в комнате.
Как будто ополоумев, неподвижная
Наташа некоторое время смотрела на
Маргариту, потом повисла у нее на шее,
целуя и крича:

-400-