Page 369 - М&Мm

нет, а лежат три этикетки с бутылок
«Абрау-Дюрсо».
– Черт знает что такое! – пробормотал
Кузьмин, волоча полу халата по полу и
ощупывая бумажки, – он, оказывается,
не только шизофреник, но и жулик! Но
я не могу понять, что ему понадобилось
от меня? Неужели записка на анализ
мочи? О! Он украл пальто! – и он кинулся
в переднюю, опять-таки в халате на один
рукав. – Ксения Никитишна! – пронзи-
тельно закричал он в дверях передней, –
посмотрите, пальто целы?
Выяснилось, что все пальто целы. Но зато,
когда профессор вернулся к столу, содрав
наконец с себя халат, он как бы врос возле
стола в паркет, приковавшись взглядом к
своему столу.
На том месте, где лежали этикетки, сидел
черный котенок-сирота с несчастной
мордочкой и мяукал над блюдечком с
молоком.
– Это что же такое, позвольте?! Это уже...
– он почувствовал, как у него похолодел
затылок.
На тихий и жалобный крик профессора
прибежала Ксения Никитишна и совер-
шенно его успокоила, сразу сказав, что
это, конечно, кто-нибудь из пациентов
подбросил котенка, что это нередко
бывает у профессоров.
– Живут, наверно, бедно, – объясняла
Ксения Никитишна, – ну, а у вас,
конечно...

-369-