Page 370 - М&Мm

Стали думать и гадать, кто бы мог под-
бросить. Подозрение пало на старушку с
язвой желудка.
– Она, конечно, – говорила Ксения
Никитишна, – она думает так: мне все
равно помирать, а котеночка жалко.
– Но позвольте, – закричал Кузьмин, –
а что же молоко?! Она тоже принесла?
Блюдечко-то?!
– Она в пузыречке принесла, здесь
налила в блюдечко, – пояснила Ксения
Никитишна.
– Во всяком случае, уберите и котенка
и блюдечко, – сказал Кузьмин и сам
сопровождал Ксению Никитишну до
двери. Когда он вернулся, обстановка
изменилась.
Вешая халат на гвоздик, профессор
услыхал во дворе хохот, выглянул, нату-
рально, оторопел. Через двор пробегала
в противоположный флигелек дама в
одной рубашке. Профессор даже знал, как
ее зовут, – Марья Александровна. Хохотал
мальчишка.
– Что такое? – презрительно сказал
Кузьмин.
Тут за стенкой, в комнате дочери про-
фессора, заиграл патефон фокстрот
«Аллилуйя», и в то же мгновенье послы-
шалось воробьиное чириканье за спиной
у профессора. Он обернулся и увидел
на столе у себя крупного прыгающего
воробья.

-370-