Page 171 - М&Мm

покалывала председателя. Это была иго-
лочка беспокойства.
Кроме того, тут же на лестнице пред-
седателя, как удар, хватила мысль: «А
как же попал в кабинет переводчик,
если на дверях была печать?! И как он,
Никанор Иванович, об этом не спросил?»
Некоторое время председатель, как
баран, смотрел на ступеньки лестницы,
но потом решил плюнуть на это и не
мучить себя замысловатым вопросом.
Лишь только председатель покинул
квартиру, из спальни донесся низкий
голос:
– Мне этот Никанор Иванович не
понравился. Он выжига и плут. Нельзя
ли сделать так, чтобы он больше не
приходил?
– Мессир, вам стоит это приказать!.. –
отозвался откуда-то Коровьев, но не дре-
безжащим, а очень чистым и звучным
голосом.
И сейчас же проклятый переводчик ока-
зался в передней, навертел там номер
и начал почему-то очень плаксиво
говорить в трубку:
– Алло! Считаю долгом сообщить, что
наш председатель жилтоварищества
дома номер триста два-бис по Садовой,
Никанор Иванович Босой, спекулирует
валютой. В данный момент в его квартире
номер тридцать пять в вентиляции, в
уборной, в газетной бумаге четыреста
долларов. Говорит жилец означенного
дома из квартиры номер одиннадцать
-171-